Книга Аквамарин  - Андреас Эшбах

Я вспоминаю про свой реферат, про Пигрита и библиотеку его отца, но об этом я сейчас думать не хочу, поэтому беру свою покупку и говорю:

– Ну тогда не буду тебя дальше отвлекать. Пока.

– Пока, – говорит она. – Кстати, крутая прическа.

Несмотря на то что в аптеке ужасно холодно, меня прошибает пот. И кажется, я густо краснею. В общем, как бы то ни было, но теперь моя очередь смущаться.

– Это к празднику, – бормочу я. Мне в жизни еще никто не делал комплиментов. – К субботе.

– Ага, – говорит она. – Понятно.

Я рада снова оказаться снаружи и окунуться в жар австралийского декабрьского дня. Тут я хотя бы понимаю, почему потею.

Пигрит всё это время ждал меня с нетерпением. Как только я закрываю за собой дверь аптеки, он выдает:

– Саха, я что тебе еще хотел рассказать. Я так всё подстроил, что Карилья будет сидеть рядом со мной на трибуне! Ну, то есть на самом деле это всё папа. Он поговорил с женщиной, которая распределяет места. Ну? Что ты теперь скажешь?

Действительно, что я теперь скажу? Я смотрю на него, его слова меня неприятно задели.

– Поздравляю.

– Папа, я, Карилья, миссис Тоути, мистер Тоути. – Пигрит торжествующе загибает пальцы. – Центр трибуны, первый ряд за спортсменами. И поездка продолжается три часа. Это мой шанс!

– Думаешь?

Меня порядком бесят его мечты об этой козе. Когда-нибудь придется сказать ему об этом. Но не сегодня. Сегодня это был бы уже перебор.

В четверг утром я выскребаю всё из своей копилки и подсчитываю сбережения: сто семьдесят две кроны плюс одна крона сдачи из аптеки. Это меньше, чем я думала. К тому же двадцать из них я должна Пигриту. Значит, остается ровно сто пятьдесят три кроны.

А что, если этого не хватит? Я понятия не имею, сколько может стоить летнее платье, в котором меня себе представляет мисс Бланкеншип.

Может, мне на всякий случай надо взять с собой планшет? Но на счету у меня тоже немного. Проверяю: шесть крон. Даже не смешно. В таком случае планшет можно и не брать.

Для начала я иду в ванную. Там инспектирую свои жабры. Вчера вечером я наложила на отверстия аэрозольный пластырь и, прежде чем он успел высохнуть, постаралась как можно тщательнее выровнять его. Выглядит неплохо. Я достаю новую нанопудру и наношу ее сверху. После чего удовлетворенно рассматриваю себя в зеркале: там, где я припудрила, практически ничего не заметно.

Кстати, это довольно утомительная процедура, нужно замаскировать все отверстия, а чтобы дотянуться до некоторых мест у меня на спине, приходится практически завязываться в узел. Ну и пудра ужасно быстро расходуется: пять отверстий с каждой стороны. Я раньше никогда не обращала внимания на то, какие же они длинные!

Но вот наконец всё готово, я верчусь перед зеркалом и выгляжу как самая обычная девочка. Что, признаться, довольно непривычно.

Я надеваю широкую темно-синюю футболку в надежде, что пудра об нее не сотрется. Вроде как она должна быть особенно стойкой благодаря наночастицам. Ну а если пудра не поможет и кто-нибудь заметит мои прорези, придется снова рассказывать историю про робота-садовника. Хотя теперь, когда я знаю правду, не уверена, что смогу убедительно рассказать эту легенду.

За завтраком тетя Милдред продолжает восторгаться моей новой прической. Мои опасения, что она может расстроиться из-за моей измены ее парикмахерским талантам, оказались напрасными. Она только изумлялась и спрашивала, что произошло, а когда я ей всё рассказала, она пришла в восторг. Она даже достала планшет и сфотографировала меня со всех сторон, чтобы самой так же постричь меня, когда волосы отрастут.

Я так далеко не заглядываю. Пока что мой горизонт ограничивается субботними торжествами.

Когда собираюсь уходить, тетя Милдред достает две купюры, в десять и двадцать крон, и засовывает их мне в карман штанов.

– Ты будешь самой красивой на празднике, – заявляет она широкими жестами. – Я уверена!

Я улыбаюсь. Это, конечно, некоторое преувеличение. Но еще немного денег не помешает.

Я прихожу вовремя к мисс Бланкеншип, которая тут же говорит:

– Ну, побежали.

На центральных улицах и правда все бегают и суетятся. Машины едут таким нескончаемым потоком, что трудно перебраться на ту сторону улицы. Люди повсюду, они стоят небольшими группками или просто сидят в уличных кафе под светло-зелеными зонтиками от солнца. Многие из них не из Сихэвэна, а некоторые так даже и не из нашей зоны. Повсюду бросается в глаза безумная мода метрополий, расцветки «вырви глаз» и совершенно сумасшедший крой. На многих надеты ушные камеры или налобные повязки-регистраторы, хотя у нас такие устройства не приветствуются.

По дороге я рассказываю мисс Бланкеншип о вчерашнем диалоге в аптеке и спрашиваю:

– А что, собственно, нужно отвечать, если тебе сделали комплимент?

И тут же тихо добавляю:

– Я понимаю, что это звучит ужасно глупо. Но я вчера правда не знала, что ответить.

Мисс Бланкеншип улыбается.

– Просто скажи «спасибо».

Я морщу лоб.

– И всё?

– Просто попробуй в следующий раз, – советует она. – Тебе теперь часто будут говорить комплименты, уж поверь мне.

Первый магазин одежды, в который мы заходим, называется «Джози и Мейси» и находится на улице Гармонии. У него автоматические раздвижные двери и уклон в сторону метрополийского стиля: стены и потолок украшены яркими разноцветными элементами, играет громкая музыка в стиле маори.

Мисс Бланкеншип изучает вешалки с платьями, некоторые модели она берет, прикладывает ко мне, потом возвращает на место. Одно платье она отправляет меня мерить, но оно выглядит на мне ужасно, да к тому же еще и ужасно дорого стоит: более трехсот крон! Мне становится плохо при взгляде на ценник.

– Не волнуйся. Мы просто подбираем твой размер, – говорит мисс Бланкеншип, после того как я шепотом признаюсь, какой суммой располагаю. – Нам нужно найти что-нибудь, что на тебя идеально сядет. Сейчас в магазинах очень много летних платьев – всё, что не продастся, им будет некуда девать.

– Понимаю, – безрадостно отвечаю я.

– Кстати, ты молодец, что задумываешься о том, как правильно взаимодействовать с окружающими, – продолжает она, не прекращая своих поисков. – Сделать тебя симпатичной – это ведь только первый шаг. Этим ты сигнализируешь, что готова к общению. Но потом ведь и вправду придется общаться.

Взаимодействие, шаги, сигналы… голова идет кругом, а во рту вдруг становится сухо, как в пустыне Виктория. Я понятия не имею, как буду всё это делать.

– Одежда, которую ты носила до сих пор, – безжалостно объясняет мисс Бланкеншип, – сигнализировала всем, что тебя надо оставить в покое. Не так ли?